Толпыгин Иван Алексеевич

Полное описание

Об аресте неназванного жителя Орла по обвинению в покушении на конфиденциальное сотрудничество с иностранным государством (ч. 3 ст. 30, ст. 275.1 УК РФ) стало известно 4 апреля 2024 года. В пресс-службе Советского районного суда сообщили, что, «по версии следствия, с конца 2023 года и по февраль 2024 года орловец сотрудничал на конфиденциальной основе с представителем Украины. Однако он не успел довести свой умысел до конца, так как его выявили сотрудники УФСБ России». Журналисты проанализировали проходившие в тот день заседания по мере пресечения в Советском районном суде г. Орла и пришли к выводу, что арестованного зовут Иван Толпыгин, хотя в карточке заседания статья, по которой обвиняется арестованный, указана не была.

Позднее, 9 апреля 2024 года, об этом аресте отчиталось местное ФСБ. В СМИ был передан видеоролик с «признаниями» человека, лицо которого заблюрено. Мужчина на видео сообщает: «В одном из украинских интернет-ресурсов в соцсети Telegram при переходе по ссылке на чат-бот мною был получен аккаунт человека, который работает в спецслужбах Украины. Этот человек попросил меня направлять информацию о военных объектах Орловской области для последующего их использования в своих целях. Затем со мной на связь вышел второй куратор со стороны спецслужб Украины. Я выслал ему данные. За выполнение данной работы предлагал немалую сумму денег. С моей стороны было выражено желание, чтобы они помогли мне приехать на территорию США с уже готовой грин-картой». Telegram-канал Mash также распространил видео силового задержания мужчины сотрудниками ФСБ. Во всех этих публикация статья обвинения указывалась как ч. 3 ст. 30, ст. 275.1 УК РФ — «покушение на сотрудничество на конфиденциальной основе с иностранным государством, международной либо иностранной организацией». 

Однако, когда в июне 2024 года дело Ивана Толпыгина поступило в суд, выяснилось, что ему вменяют не покушение, а законченное преступление, предусмотренное ст. 275.1 УК РФ.

По версии обвинения, принятой судом, Иван Толпыгин «установил и поддерживал отношения сотрудничества на конфиденциальной основе с представителем иностранного государства в целях оказания ему содействия в деятельности, заведомо направленной против безопасности Российской Федерации (при отсутствии признаков преступления, предусмотренного ст. 275 УК РФ)». 

Из приговора суда удалены сведения о дате совершения Толпыгиным преступления, однако они известны из апелляционного определения. В соответствии с этими документами, в период с 24 февраля 2022 года до 14 декабря 2023 года Толпыгин, «являясь противником проведения СВО <…> и опасаясь быть призванным на военную службу по мобилизации в ВС РФ <…> самостоятельно принял решение установить и поддерживать отношения сотрудничества на конфиденциальной основе с представителями Украины, противостоящей Российской Федерации <…> в деятельности, заведомо направленной против безопасности Российской Федерации, путём предоставления сведений, которые можно использовать для причинения ущерба безопасности Российской Федерации». Из апелляционного определения известно, что он, по его словам, «стал искать связь с представителями Украины <…> в мессенджере “Telegram”, чтобы, в случае мобилизации, сдаться в плен представителям Украины. Он обращался на украинские ресурсы, в частности на проект “Хочу жить”, для установления отношений сотрудничества с представителями Украины».

Иван Толпыгин якобы в мессенджере Telegram по собственной инициативе связался с пользователем под ником «Тимур». Целью этого действия было установление с «Тимуром», которого обвиняемый считал представителем Украины, отношений сотрудничества и осуществления совместной деятельности против безопасности РФ. При этом, как указано в приговоре, «фактически пользователь “Тимур” действовал в рамках проводимого сотрудниками УФСБ России по Орловской области оперативно-розыскного мероприятия “оперативный эксперимент”, о чём Толпыгин И. А. осведомлён не был». 

По версии обвинения, Иван Толпыгин в период с 31 декабря 2023 года по 27 января 2024 года переслал «Тимуру» фотографии административных и промышленных объектов в г. Орле, на которых, по его мнению, были установлены средства радиоэлектронной борьбы, «для их последующего уничтожения средствами поражения со стороны Украины». Как следует из апелляционного определения, речь идёт об объектах на территории завода им. Медведева, завода «Текмаш» на ул. Московская и аэродрома с военной техникой в районе д. Большая Куликовка Орловского района Орловской области. Также обвиняемый переслал сотруднику ФСБ медицинскую литературу по оказанию первой помощи при получении травм в боевых условиях, которую нашёл на ноутбуке своей девушки.

В качестве доказательств вины суд принял признательные показания самого Ивана Толпыгина, показания его брата и девушки. Так, брат Ивана рассказал, что тот обращался к нему с вопросом, «строятся ли где-нибудь в Орле какие-либо военные объекты», а также сказал, что он поддерживает переписку в Telegram с представителями спецслужб Украины, «которым безвозмездно переслал фотографии и координаты военных объектов». По словам девушки Ивана Толпыгина, он «говорил ей, что он против проведения СВО, что переписывался с каким-то представителем Украины, которому сообщил о городе Орле и промышленных объектах, расположенных на его территории». Она также пояснила, что «файлы по медицине она использовала в процессе обучения в институте, они хранились у неё на ноутбуке и он имел к нему доступ».

Одним из основных свидетелей обвинения выступил сотрудник УФСБ РФ по Орловской области. Согласно его показаниям, ему стало известно, что Иван Толпыгин «неоднократно предпринимал попытки установить и поддерживать отношения сотрудничества на конфиденциальной основе с представителями Украины в целях причинения ущерба безопасности Российской Федерации». После чего в его отношении и был проведён «оперативный эксперимент».

Также суд положил в основу приговора другие доказательства, представленные обвинением, в частности:

— протоколы обыска и осмотра с информацией об изъятии сотового телефона и об обнаруженной в нём переписки, 

— «протокол проведения оперативно-розыскного мероприятия “наблюдение”, согласно которому 12 января 2024 г. зафиксирован факт фотосъёмки Толпыгиным И.А. на фотокамеру сотового телефона здания, расположенного рядом с ООО “Завод имени Медведева – Машиностроение” и здания АО “Орёлтекмаш”, расположенных в г. Орле;

— протокол оперативно-розыскного мероприятия “Исследование предметов и документов” от 12 марта 2024 г. и сообщение УФСБ России по Орловской области от 24 мая 2024 г., согласно которому проект “Хочу жить” создан Главным управлением разведки Министерства обороны Украины в сентябре 2022 года и координируется в целях склонения российских военнослужащих к сдаче в плен и конфиденциальному сотрудничеству на материальной основе за предоставление информации о месторасположении объектов военного назначения для последующего их уничтожения или критического повреждения средствами поражения».

15 июля 2024 года Орловский областной суд в лице судьи Маркова Валерия Александровича признал Ивана Толпыгина виновным и приговорил его к 4 годам лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии общего режима, со штрафом в размере 500 тысяч рублей и с ограничением свободы сроком на 1 год.

23 октября 2024 года Судебная коллегия по уголовным делам Первого апелляционного суда общей юрисдикции в составе Кондаковой Елены Николаевны, Беседина Александра Владимировича и Пушкина Александра Владимировича оставила приговор без изменения. Обвинение представляла государственный обвинитель Бочарова Е. В. Суд подчеркнул в апелляционном определении, что наказание было назначено с учётом смягчающего обстоятельства, предусмотренного п. «и» ч. 1 ст. 61 УК РФ («Активное способствование раскрытию и расследованию преступления»), и является близким к минимальному по вменяемой статье.

Основания признания политзаключённым 

Неправовой характер ст. 275.1 УК РФ

Мы считаем, что внесение 14 июля 2022 года в Уголовный кодекс Российской Федерации ст. 275.1, криминализующей сотрудничество российских граждан с иностранными государствами и организациями, лежит в русле проводимой Российской Федерацией политики изоляционизма и одновременно обусловлено непрерывными поисками «внутреннего врага» внутри страны. Тогда же были расширены понятия «государственная измена» (ст. 275 УК РФ) и «шпионаж» (ст. 276 УК РФ). Авторы законопроекта объясняли необходимость вносимых изменений потребностью «защиты интересов России», однако фактически эти новации продиктованы запросами военного времени и создают новые правовые инструменты для уголовного преследования граждан, пытающихся противостоять агрессивной милитаристской политике военно-политического руководства России. С момента, когда в Уголовном кодексе появилась ст. 275.1, по конец 2024 года ФСБ возбудила по ней более 40 уголовных дел.

Ст. 275.1 УК имеет следующую диспозицию: «Установление и поддержание гражданином Российской Федерации отношений сотрудничества на конфиденциальной основе с представителем иностранного государства, международной либо иностранной организации в целях оказания им содействия в деятельности, заведомо направленной против безопасности Российской Федерации (при отсутствии признаков преступления, предусмотренного статьей 275 настоящего Кодекса)». 

Ранее в Уголовном кодексе уже содержалась статья о государственной измене (ст. 275 УК РФ), предусматривавшая, среди прочего, ответственность за «оказание финансовой, материально-технической, консультационной или иной помощи иностранному государству, международной либо иностранной организации или их представителям в деятельности, направленной против безопасности Российской Федерации». Такая неопределённая формулировка уже создавала юридические предпосылки для криминализации, в зависимости от субъективного усмотрения правоприменителя, любого легального взаимодействия российского гражданина с иностранцами. Появившаяся в УК новая ст. 275.1 является продолжением указанной тенденции и содержит в своём составе следующие признаки, криминализующие сотрудничество с представителями иностранного государства, международной или иностранной организации: 

• конфиденциальная основа такого сотрудничества;
• ведение этими представителями деятельности, направленной против безопасности РФ;
• «заведомость» для обвиняемого направленности этой деятельности против безопасности РФ при установлении и поддержании отношений запрещённого сотрудничества. 

Понятие конфиденциальности в УК РФ не раскрывается. В российском законодательстве можно встретить термин «конфиденциальная информация» (например, в ст. 9 и 16 Федерального закона «Об информации, информационных технологиях и о защите информации»), который отсылает как к нормативным актам о тайне (в том числе государственной, коммерческой, налоговой, банковской, врачебной), так и к различного рода сведениям, имеющим категорию ограниченного доступа. Существует также перечень сведений конфиденциального характера, утверждённый Указом Президента РФ от 06.03.1997 № 188. Однако что следует понимать именно под «конфиденциальной основой сотрудничества», неясно.

Обоснованно предположить, что всякая частная переписка, например, с использованием электронной почты, мессенджеров, таких как Telegram или WhatsApp, SMS-сообщения, телефонные или интернет-звонки, являются конфиденциальными, равно как и практически любое личное общение, не имеющее публичного характера. Таким образом, любая переписка или разговоры с людьми, которые, по мнению российских властей, могут состоять или работать в каких-то международных организациях, иностранных компаниях, просто с иностранцами, людьми с двойным гражданством, влечёт риски преследования по ст. 275.1 УК РФ. Для исключения ответственности по ст. 275.1 всякий россиянин, пообщавшись с таким лицом, должен обезопасить себя, в соответствии с примечанием к этой статье, «добровольно и своевременно» сообщив о факте такого общения некоему органу российской власти, к примеру — правоохранительному. 

Таким же неопределённым является и признак «цели оказания содействия в деятельности, заведомо направленной против безопасности Российской Федерации». Такая конструкция предполагает, что гражданин России должен быть осведомлён о том, что иностранец, с которым он о чём-либо пообщался наедине, ведёт или собирается вести деятельность, направленную на подрыв безопасности страны.

В ст. 275.1 УК отсутствуют пояснения о том, какая именно деятельность считается направленной против безопасности РФ. Однако, согласно примечанию к ст. 104.1 УК РФ, «под деятельностью, направленной против безопасности Российской Федерации, понимается совершение хотя бы одного из преступлений, предусмотренных статьями статьями 189, 200.1, 209, 210, 222 — 223.1, 226, 226.1, 229.1, 274.1, 275 — 276.1, 281 — 281.3, 283, 283.1, 284.1, 284.3, 290, 291, 322, 322.1, 323, 332, 338, 355 — 357, 359 настоящего Кодекса». К этому же примечанию отсылает и ст. 280.4 УК РФ («Публичные призывы к осуществлению деятельности, направленной против безопасности государства»), введённая, как и ст. 275.1, Федеральным законом от 14.07.2022.

Независимо от того, понимать ли упоминаемую в ст. 275.1 УК РФ направленность деятельности против безопасности РФ так же, как она понимается в ст. 280.4 УК РФ, или как-то ещё, ясно одно: если деятельность лица, «конфиденциально сотрудничающего» с иностранным субъектом, образует состав какого-то оконченного или неоконченного преступления, то ответственность должна наступать за это конкретное преступление, а не за сотрудничество как таковое. Конструкция же состава преступления, предусмотренного ст. 275.1 УК РФ, предполагает преследование именно за «сотрудничество», которому приписывается цель «содействия в деятельности», направленной против безопасности РФ. При этом доказывание наличия и такой цели, и такой направленности, представляет собой практически нереализуемую задачу и заведомо предполагает произвол следствия и суда. 

Таким образом, вся конструкция обвинения в «установлении отношений сотрудничества в целях оказания содействия в деятельности» является неправовой, неопределённой и неубедительной.

Исходя из сказанного выше, положения ст. 275.1 УК РФ противоречат принципу правовой определённости — гражданам совершенно невозможно заранее определить, какие действия и контакты с возможными представителями иностранных и международных организаций и просто иностранцами являются правомерными, а какие — запрещёнными под угрозой уголовного преследования. Преступность деяния, предусмотренного этой статьёй, связана исключительно с фактом взаимодействия российского гражданина с иностранцами, к которым применяется презумпция враждебности, к субъекту же преступления — презумпция осведомлённости о будущем использовании иностранцами результатов его легальной деятельности. Такая конструкция не только юридически несостоятельна, но и попросту абсурдна. 

В силу устоявшейся правовой позиции Конституционного Суда РФ самого по себе нарушения требования определённости правовой нормы, влекущего её произвольное толкование правоприменителем, достаточно для признания такой нормы не соответствующей Конституции РФ (в частности, постановления КС РФ от 6 апреля 2004 года N 7-П, от 20 декабря 2011 года N 29-П, от 2 июня 2015 года № 12-П и др.). Суд поясняет, что неоднозначность, неясность и противоречивость регулирования закона недопустимы, поскольку, препятствуя надлежащему уяснению его содержания, открывают перед правоприменителем возможности неограниченного усмотрения, ослабляющего гарантии конституционных прав и свобод (в частности, постановления КС от 20 декабря 2011 года № 29-П, от 2 июня 2015 года № 12-П, от 19 июля 2017 года № 22-П).

Как мы полагаем, ст. 275.1 внесена в Уголовный кодекс РФ для того, чтоб криминализировать любое взаимодействие с иностранцами, а именно в тех случаях, когда невозможно или затруднительно обнаружить в этом взаимодействии более тяжкий состав — государственную измену. Кроме того, эта статья даёт возможность манипулировать обвиняемым с целью получения от него признательных показаний под угрозой вменения более тяжкой статьи о госизмене, предусматривающей наказание вплоть до пожизненного лишения свободы.

В этой связи мы полагаем, что ст. 275.1 должна быть исключена из УК РФ как очевидно противоречащая Конституции РФ и принципам права в целом. Так же мы считаем необоснованным уголовное преследование Ивана Топлыгина по ст. 275.1 УК РФ. Если бы в его действиях было бы что-то причиняющее реальный ущерб конкретным охраняемым законам общественным отношениям и интересам, даже в том чрезмерно широком понимании, которое характерно для нынешнего российского законодательства и правоприменительной практики, ему бы вменили оконченное или неоконченное преступление, предусмотренное ст. 275 УК РФ или какой-либо другой. Тот факт, что ему вменили именно неправовую ст. 275.1 УК РФ, говорит о том, что оснований для его уголовного преследования в связи со вменяемыми действиями нет в принципе.

Признаки провокации ФСБ и иные обстоятельства преследования

Приговор, вынесенный Ивану Толпыгину, прямо свидетельствует, что в его отношении при проведении ОРМ «оперативный эксперимент» была осуществлена провокация ФСБ. Это выяснил правозащитный проект «Первый отдел», изучивший документ.

«Обычно чекисты пытаются скрыть данные о своём участии в подобных делах, чтобы не быть обвинёнными в провокации и вменить оконченный состав преступления. Думаю, что публикация этого приговора — очевидный прокол ФСБ», — считает адвокат «Первого отдела» Евгений Смирнов.

Ст. 5 Закона РФ «Об оперативно-розыскной деятельности» устанавливает: «Органам (должностным лицам), осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, запрещается подстрекать, склонять, побуждать в прямой или косвенной форме к совершению противоправных действий (провокация)».

Европейский суд по правам человека в постановлении от 26 октября 2006 года по делу «Худобин против Российской Федерации» подчеркнул, что «внутригосударственное законодательство не должно позволять использование доказательств, полученных в результате подстрекательства со стороны государственных агентов. Если же оно это позволяет, то тогда внутригосударственное законодательство не отвечает в этом отношении принципу справедливого разбирательства» (пункт 133). При этом использование доказательств, полученных в результате провокации, нельзя оправдать государственными интересами («Носко и Нефедов против Российской Федерации»).

В Постановлении по делу «Банникова против Российской Федерации» Европейский суд в качестве одного из критериев для различения законных оперативных мероприятий от провокации установил следующий: «при определении правомерности действий полиции необходимо установить, могло ли соответствующее преступление быть совершено без вмешательства полиции. Полицейская провокация случается тогда, когда полиция не ограничивает свои действия только негласным расследованием, а воздействует на субъект с целью спровоцировать его на совершение преступления, которое в противном случае не было бы совершено» (п.п. 37, 47 Постановления). 

Сотрудник ФСБ в зале суда рассказал, что у службы якобы была информация о предпринимаемых Толпыгиным попытках связаться с представителями Украины, после чего и было принято решение о проведении в его отношении ОРМ. Однако в приговоре отсутствует информация о каких-либо иных контактах осуждённого с представителями иностранных государств или даже о попытках таких контактов. Резонно предположить, что если бы такие контакты были, они бы сами по себе были представлены обвинением в качестве преступления по той же статье. В таком случае не было бы, вероятно, и необходимости в проведении ОРМ и провоцировании Толпыгина на аналогичное деяние.

Как можно заключить из материалов дела, такими более ранними контактами следствие считает интерес Толпыгина к проекту «Хочу жить», который, как утверждается, действует с целью «склонения российских военнослужащих к сдаче в плен и конфиденциальному сотрудничеству на материальной основе за предоставление информации о месторасположении объектов военного назначения для последующего их уничтожения или критического повреждения средствами поражения». Вместе с тем, изучение сайта проекта показывает, что он никоим образом не призывает к такому сотрудничеству, а направлен лишь на то, чтобы россияне избегали мобилизации, а в случае попадания на фронт сдавались в плен. Есть все основания полагать, что именно это и было целью Толпыгина.

В любом случае, следствие изучило переписки Ивана Толпыгина в Telegram, и на основании протоколов обыска и протоколов осмотра его телефона ему была инкриминирована только одна переписка — это переписка с сотрудником ФСБ «Тимуром». Вот как комментирует это адвокат «Первого отдела» Евгений Смирнов:

«В приговоре Ивану Толпыгину описан классический пример провокации к осуществлению преступления против государственной безопасности.

Да, в документе говорится, что Толпыгин после начала мобилизации стал искать способы “сдаться в плен представителям Украины” и “обращался на украинские ресурсы, в том числе ‘Хочу жить’”.

Но что это означает на практике? Что человек просто читал украинские паблики и заходил на сайт. И после этого “с ним связался пользователь учетной записи ‘Тимур’, который представился как представитель Украины”».

В апелляционном определении сказано, что Толпыгин проводил съёмку «на добровольной основе, инициативно». Вместе с тем, по косвенным признакам можно прийти к выводу, что вопросы и задания поступали от «Тимура». Также стоит отметить, что поездка Толпыгина для съёмки неких «объектов» в Орле была отслежена и зафиксирована силовиками, по всей видимости осведомлёнными о полученном им задании. 

Сложно сказать, для чего Толпыгин отправил «Тимуру» электронные книги по медицине. Наименования изданий частично стёрты в приговоре, но можно понять, что среди этих книг были общедоступные учебные пособия, такие как книга А. П. Соколова «Чему не учат докторов» и два тома изданного Международным красным крестом справочника «Военно-полевая хирургия» авторов К. Жианну, М. Балдан и А. Молде. Таким образом, криминальным деянием сочтена пересылка электронных копий книг, доступных в Интернете и в электронных книжных магазинах, а также изображений зданий, доступных пользователям Яндекс-карт, что ещё раз подчёркивает органические дефекты ст. 275.1 УК РФ, о которых мы писали выше.

Сам факт оперативной провокации, имевшей место в деле Ивана Толпыгина, не уникален. Есть все основания предполагать, что этот же метод был использован, например, в известном деле «Нового Величия». Полицейский провокатор практически сам создал из группы молодых людей, познакомившихся в Интернете, «экстремистскую организацию», для того чтобы в дальнейшем его коллеги смогли её «разоблачить». Наш проект признал политической заключённой Валерию Зотову, в деле которой, вероятно, была применена полицейская провокация. Девушку также обвиняли в подготовке теракта, который она якобы планировала совершить по поручению «украинцев», связавшихся с ней через мессенджеры в Интернете, и при активном содействии агента полиции. 

Оперативная провокация, давно уже массово и успешно применяемая для фабрикации дел по наркотическим статьям, в настоящее время взята на вооружение борцами с «терроризмом» и «экстремизмом» и в целом представляет серьёзную угрозу для антивоенно и оппозиционно настроенных граждан. 

Однако дело Ивана Толпыгина выделяется даже на этом фоне. Доказательства обвинения не дают оснований предполагать, что без вмешательства сотрудников ФСБ Толпыгин совершил бы какие-то действия, которое российское законодательство считает криминальными. По сути единственное инкриминируемое ему действие — это переписка с сотрудником ФСБ, инициированная этим сотрудником.

Судом очевидно не доказано (и не могло быть доказано), что «Тимур» являлся представителем иностранного государства и вёл деятельность, направленную против безопасности РФ. Эти признаки преступления, предусмотренные ст. 275.1 УК РФ, естественно, судом даже не рассматривались. Фактически у Ивана Толпыгина вообще не было никаких контактов с представителем иностранного государства. Иное в суде не доказано. При таких обстоятельствах он в худшем случае мог быть обвинен в покушении на преступление, как первоначально и произошло.

Также вызывают сомнения мотивы, приписываемые обвинением Ивану Толпыгину. В первых сообщениях об этом деле, основанных на информации ФСБ и суда, арестованному приписывался коммерческий интерес. Якобы за сотрудничество Иван Толпыгин собирался получить крупное денежное вознаграждение. В отчётном ролике ФСБ задержанный говорит, что намеревался не только получить деньги, но и переехать в США «с уже готовой грин-картой». Однако среди доказательств, положенных в основу приговора суда, отсутствуют какие-либо упоминания получения Толпыгиным вознаграждения или подготовки осуждённого к получению грин-карты. В самом приговоре о меркантильных мотивах сотрудничества тоже ничего не сказано. Там утверждается, что Иван Толпыгин начал сотрудничество на конфиденциальной основе с представителем иностранного государства, которым якобы являлся «Тимур», так как был противником «СВО» и опасался быть призванным по мобилизации. Из показаний брата Толпыгина также следует, что Иван действовал безвозмездно. При этом никак не объясняется, каким образом сотрудничество с предполагаемым представителем украинских спецслужбы (и даже гипотетическое ухудшение положение российской армии на фронте в результате такого сотрудничества) должно было помочь Толпыгину избежать мобилизации. Также не поясняется, в связи с чем он прекратил контакты с «Тимуром» в феврале 2024 года. 

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал», продолжающий работу Программы поддержки политзаключённых Правозащитного центра «Мемориал», согласно международному руководству по определению понятия «политический заключённый», находит, что уголовное дело против Ивана Толпыгина является политически мотивированным, направленным на устрашение общества в целом, т. е. упрочение и удержание власти субъектами властных полномочий. Лишение свободы было применено к нему в нарушение права на справедливое судебное разбирательство и иных прав и свобод, гарантированных Конституцией РФ и Международным пактом о гражданских и политических правах.  

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает Ивана Толпыгина политическим заключённым, требует его немедленного освобождения и прекращения его уголовного преследования. 

Признание человека политзаключённым не означает ни согласия Проекта «Поддержка политзаключённых. Мемориал» с его взглядами и высказываниями, ни одобрения его высказываний или действий.

Адвокаты — Александров Дмитрий Михайлович, Калинина Людмила Витальевна, Бигдай Алексей Григорьевич

Публикации в СМИ:

9 апреля 2024 года. Медиазона. Жителя Орла арестовали по делу о передаче ВСУ данных о военных объектах в обмен на «готовую грин-карту США»

9 апреля 2024 года. Орловские новости. Орловец рассказал, как сотрудничал со спецслужбами Украины

14 ноября 2024 года. Медиазона. Суд подтвердил, что дело против жителя Орла о конфиденциальном сотрудничестве с иностранцами завели из-за беседы с провокатором ФСБ

14 ноября 2024 года. Первый отдел. ФСБ под видом украинцев склоняет россиян к совершению преступлений. «Первый отдел» обнаружил доказательство этому в приговоре по делу о «конфиденциальном сотрудничестве» с Украиной

22 ноября 2024 года. Новая газета. Тимур и его команда из «ФСБ»

Дата составления справки: 21.05.2025 г.