Елманов Павел Алексеевич

Полное описание

В 6 утра 3 мая 2023 года в квартире Павла Елманова и его родителей прошло оперативно-розыскное мероприятие (ОРМ) «обследование жилого помещения». В результате были изъяты: тактическая военная форма, рюкзак, бинокль, шевроны с эмблемой «Азова», тактические очки, подсумок для боеприпасов, аптечка, балаклавы, три патрона калибра 9х18 мм, 3 патрона калибра 7,62х54 к автоматическому оружию, а также компьютер и телефон Павла.

В тот же день Павел Елманов был задержан по делу об административном правонарушении. Как следует из постановления Солнцевского районного суда Москвы, Елманов в 12.00 часов 3 мая 2023 года, находясь по адресу г. Москва, ул. Волынская, д. 10, стр. 1 (по этому адресу находится соседний с отделом МВД России по району Солнцево дом), «нарушал общественный порядок, выражал явное неуважение к обществу, приставал к гражданам, размахивал руками, выражался нецензурной бранью, на замечания граждан не реагировал. Свои противоправные действия продолжил в присутствии прибывшего на место происшествия наряда полиции». 4 мая 2023 года судья Крюкова Мария Васильевна признала Елманова виновным по ч. 2 ст. 20.1 КОАП РФ («Мелкое хулиганство») и приговорила его 10 суткам административного ареста. В процессе отбывания административного ареста Елманов был задержан как подозреваемый по уголовному делу. 

Уголовное дело в отношении Павла Елманова было возбуждено 10 мая 2023 года следователем по ОВД следственной службы УФСБ России по городу Москве и Московской области по признакам состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 30, ч. 2 ст. 205.5 УК РФ («Приготовление к участию в деятельности террористической организации»). В этот же день Елманов был задержан, ему было предъявлено обвинение, а 11 мая на основании постановления судьи Мещанского районного суда Москвы он был заключён под стражу.

Павла Елманова обвинили в том, что он готовился присоединиться к батальону «Азов» и принять участие в военных действиях против Вооружённых сил РФ, для чего вступил в переписку с военнослужащими данного подразделения, приобрёл элементы экипировки и снаряжения, планировал маршруты проезда на территорию Украины. В сообщении прокуратуры указывается, что «Елманов, будучи противником проведения специальной военной операции, в нарушение Военной присяги, к которой он приведён во время прохождения военной службы по призыву в Вооружённых силах России, в период с марта 2022 года по апрель 2023 года посредством электронной почты осуществлял переписку с представителями украинского военизированного объединения “Азов”, признанного на территории Российской Федерации террористической организацией, выразив и подтвердив намерения вступить в данную организацию для участия в боевых действиях на её стороне. Свой умысел до конца Елманов не довёл в связи с задержанием его правоохранительными органами».

Позже Елманову предъявили обвинения и по другим уголовным статьям. Его обвинили по ч. 1 ст. 30, ст. 275 УК РФ («Приготовление к государственной измене — переходу гражданина РФ на сторону противника»), ч. 2 ст. 205.2 УК РФ («Публичное оправдание терроризма в сети “Интернет”») и ч. 1 ст. 222 УК РФ («Незаконное хранение боеприпасов»).

Следствие утверждает, что Елманов разместил в Telegram голосовое сообщение с оправданием взрыва Крымского моста и хранил дома боеприпасы к огнестрельному оружию, а также осуществил проверку нахождения комплекса ПВО на территории Одинцовского района Подмосковья.

В качестве доказательств обвинение представило вещественные улики, изъятые дома у Елманова, а также данные, полученные в ходе изучения его телефона и компьютера. Кроме этого, доказательствами служат материалы, размещённые им в Telegram, признательные показания, данные в ходе предварительного следствия, а также показания двух засекреченных свидетелей (один из которых был якобы знаком с обвиняемым и знал о его намерении вступить в «Азов», а второй — читал общедоступные посты Елманова в Telegram).

24 апреля 2024 года уголовное дело поступило в суд. В ходе судебного процесса Елманов признал себя виновным в размещении голосового сообщения с оправданием взрыва Крымского моста и хранении патронов к огнестрельному оружию, которые он вынес из воинской части в качестве сувенира после прохождения срочной службы в 2012–2013 годах. Елманов заявил, что был против «СВО» и размещал в соответствующих Telegram-каналах различную информацию с целью поддержки жителей Украины. Однако вступать в батальон «Азов» и переезжать в Украину не собирался. Поездку на место предполагаемого размещения комплекса ПВО объяснил не проведением разведки, а желанием проверить информацию, найденную в Интернете. 

Защита заявила о грубом нарушение прав обвиняемого. 28 апреля 2023 года Московский областной суд санкционировал оперативно-розыскное мероприятие «Обследование жилого помещения». Согласно закону, это ОРМ осуществляется негласно и не предполагает изъятие каких-либо улик. Однако фактически был осуществлен обыск и изъятые предметы в дальнейшем использовались как вещественные доказательства, в то время как уголовное дело было возбуждено лишь 10 мая 2023 года. Таким образом уже с 3 мая, с даты фактического задержания и проведения ОРМ, в отношении Елманова осуществлялся сбор доказательств по уголовному делу. Как утверждается в ходатайстве адвоката, уже 3 мая «в 14 час. 00 мин. в помещении ОМВД России по району Солнцево г. Москвы Елмановым П.А. даны признательные объяснения, которые в дальнейшем были полностью воспроизведены в протоколах допроса Елманова П.А». Фактически Елманов с 3 мая был подозреваемым, в отношение него проводились следственные действия, но он не мог узнать об этом и воспользоваться своим правом на защиту. 

Отец Елманова заявил в суде, что в отношении Павла после задержания было применено насилие и использовалось давление для получения признательных показаний. 

После задержания у Елманова развилось «острое полиморфное психотическое расстройство с симптомами шизофрении». В соответствии с материалами уголовного дела Елманов, находясь в СИЗО, вёл себя неадекватно: «к чему-то прислушивался, проявлял агрессию к окружающим, выкрикивал бессвязные фразы, хаотично ходил по камере, утверждал, что слышит “голоса” внутри головы императивного характера, что за ним “следят и преследуют”, на замечания не реагировал». Елманов был переведён в психиатрическое отделение и проходил лечение. По мнению адвоката, «Елманов П.А. по состоянию на 10.05.2023 г. не мог понимать характер и значение уголовного делопроизводства, правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела, давать показания, самостоятельно совершать действия, направленные на реализацию своих прав и обязанностей, а также на реализацию права на защиту в уголовном процессе».

27 июня 2024 года 2-ой Западный окружной военный суд в составе председательствующего судьи Жидкова Тимура Георгиевича и судей Кифоренко Романа Ивановича и Шишова Олега Александровича признал Павла Елманова виновным и приговорил по ч. 1 ст. 30, ст. 275 УК РФ («Приготовление к государственной измене») к лишению свободы на 7 лет с ограничением свободы на 1 год; по ч. 1 ст. 30, ч. 2 ст. 205.5 УК РФ («Приготовление к участию в деятельности террористической организации») — к лишению свободы на 7 лет; по ч. 2 ст. 205.2 УК РФ («Публичное оправдание терроризма в сети “Интернет”») — к лишению свободы на 5 лет с лишением права администрировать сайты в Интернете в течение 2 лет; по ч. 1 ст. 222 УК РФ («Незаконное хранение боеприпасов») — к лишению свободы на 3 года. По совокупности наказание составило 10 лет лишения свободы с отбыванием первых 3 лет в тюрьме, а последующего срока — в исправительной колонии строгого режима, ограничение свободы на 1 год после освобождения, лишение права заниматься администрированием сайтов на 2 года. 

Государственное обвинение представляли прокуроры: советник юстиции Алаева О.А. и юрист 2 класса Руднева М.А.

В мае 2023 года Павел Елманов был включён в список террористов и экстремистов Росфинмониторинга.

Основания признания политзаключённым

Обвинения против Елманова следует рассматривать в контексте полномасштабной войны, которую Россия развязала против Украины.

24 февраля 2022 года РФ совершила полномасштабное нападение на Украину. 2 марта 2022 года Генеральная Ассамблея ООН своей резолюцией констатировала, что война Российской Федерации против Украины нарушает п. 4 ст. 2 Устава ООН и является применением государством вооружённой силы против суверенитета, территориальной неприкосновенности или политической независимости другого государства, то есть агрессией. Резолюция требует, чтобы Российская Федерация немедленно прекратила применение силы против Украины, а также полностью и безоговорочно вывела все свои вооружённые силы с территории Украины в её международно признанных границах.

В 1946 году Международный военный трибунал постановил, что агрессия является «высшим международным преступлением». Ст. 51 Устава ООН подтверждает «неотъемлемое право на индивидуальную или коллективную самооборону, если произойдёт вооружённое нападение» на независимое государство. Таким образом, с точки зрения международного права военные действия РФ против Украины незаконны и преступны, а действия Украины по защите от агрессии — законны и обоснованы. 

Ст. 15 Конституции России устанавливает, что «общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью её правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора».

Таким образом, само по себе защита Украины от агрессии является правомерной с точки зрения международного, а значит, и российского права и не может быть основанием для уголовного преследования.

Обвинение по ч. 1 ст. 30, ст. 275 УК РФ («Приготовление к государственной измене — переходу гражданина РФ на сторону противника»)

В июле 2022 года, через несколько месяцев после начала развязанной Россией полномасштабной войны против Украины, Владимир Путин подписал закон, приравнивающий к госизмене «переход на сторону противника». Первоначально за это грозило наказание от 12 до 20 лет лишения свободы, а 28 апреля 2023 года в ст. 275 УК РФ были внесены поправки, предусматривающие пожизненное лишение свободы за государственную измену.

Согласно Примечанию к ст. 275 УК РФ «под переходом на сторону противника <…> понимается участие лица в составе непосредственно противостоящих Российской Федерации сил (войск) иностранного государства, международной либо иностранной организации в вооружённом конфликте, военных действиях или иных действиях с применением вооружения и военной техники». Уже после вынесения приговора Елманову, Федеральным законом от 28.12.2024 г. это Примечание было дополнено — переходом на сторону противника признаётся теперь и «добровольное участие в деятельности органов власти, учреждений, предприятий, организаций противника, заведомо направленной против безопасности Российской Федерации». 

Мы считаем неправомерным обвинение Елманова по этой статье. Не должно признаваться преступным участие иностранных граждан, в том числе россиян, в военных действиях на стороне Украины и защите её от агрессии, в случае, если это участие соответствует ряду условий, установленных международным правом. В соответствии с ним, единственной запрещённой формой участия иностранца в боевых действиях является наёмничество, критерии которого определяет Международная Конвенция о борьбе с вербовкой, использованием, финансированием и обучением наёмников от 4 декабря 1989 года и протоколы к ней. Согласно ст. 1 этой Конвенции наёмники не входят в личный состав вооружённых сил стороны, находящейся в конфликте, не являются гражданами ни одной из сторон конфликта, «принимая участие в военных действиях, руководствуются главным образом желанием получить личную выгоду и которым в действительности обещано стороной или по поручению стороны, находящейся в конфликте, материальное вознаграждение, существенно превышающее вознаграждение, обещанное или выплачиваемое комбатантам такого же ранга и функции, входящим в личный состав вооружённых сил данной стороны». Россияне, которые сражаются на стороне Украины, под эти критерии Конвенции не подпадают, поскольку они являются гражданами одной из сторон конфликта — России, действуют в составе вооружённых сил Украины и обладают одинаковым правовым статусом с другими военнослужащими, включая и финансовые условия контракта. Кроме того, нет никаких оснований полагать, что при вступлении в ВСУ или НГУ они руководствуются желанием получить материальную выгоду (в таком случае им, очевидно, проще бы было воевать в составе ВС РФ). Гораздо более вероятным представляется, что граждане РФ, несмотря на угрозу преследования стремящиеся вступить в ВСУ, мотивированы своими взглядами, действуют в соответствии со своими оценками политики российского правительства и убеждением в важности личного участия в защите Украины от агрессии, соответствующей нормам международного права. Наконец, нет никаких оснований полагать, что они получают материальное вознаграждение, превышающее, тем более существенно, вознаграждение других военнослужащих ВСУ. История знает немало примеров того, как тысячи добровольцев из разных стран принимали участие в вооружённых конфликтах на стороне, которую считали правой в случае нападения на неё превосходящих сил агрессора, и такой выбор может признаваться справедливым.

При этом, согласно ст. 16 Женевской Конвенции III, с учётом положений Конвенции, касающихся звания и пола, «держащая в плену держава должна со всеми военнопленными обращаться одинаково, без какой-либо дискриминации по причинам расы, национальности, вероисповедания, политических убеждений и всем другим причинам, основанным на аналогичных критериях». 

Этот принцип запрета дискриминации относится и к критерию гражданства. Так, ст. 4 Женевской Конвенции III закрепляет перечень категорий лиц, которые могут считаться военнопленными в случае попадания во власть неприятеля. Требований к гражданству пленённых лиц эта норма не устанавливает. Сама по себе принадлежность таких лиц к личному составу вооружённых сил стороны конфликта, включая личный состав добровольческих отрядов, дает основания для того, чтобы рассматривать их как военнопленных.

Хотя позиции судебных органов разных стран по этому вопросу не полностью однозначны, мы полагаем, что, особенно применительно к конкретной войне, агрессивной со стороны Российской Федерации и правомерной со стороны защищающейся от агрессии Украины, можно обоснованно сделать вывод о том, что военнослужащие «Азова» (который, как было обосновано выше, легально существует в качестве подразделения вооружённых сил Украины), независимо от гражданства, оказавшись в плену, не подлежали бы ответственности за сам факт участия в боевых действиях.

Очевидно, что наказание за приготовление к деянию, которое, будучи завершённым, не должно было бы рассматриваться как преступление, не отвечает принципу справедливости и вообще здравому смыслу.

Обвинение по ч. 1 ст. 30, ч. 2 ст. 205.5 УК РФ («Приготовление к участию в деятельности террористической организации»)

Елманова обвинили в том, что он собирался присоединиться к батальону «Азов», который следствие считает террористической организацией. Этот батальон был создан весной 2014 года как добровольческое формирование. 5 мая 2014 года на основании решения Министерства внутренних дел Украины он стал батальоном патрульной службы милиции особого назначения. 17 сентября 2014 года приказом главы МВД Украины батальон был реорганизован в полк милиции особого назначения «Азов». 11 ноября 2014 года в соответствии с приказом министра МВД Украины полк был переведён в состав Национальной гвардии Украины, в которой стал отдельным отрядом специального назначения «Азов» войсковой части 3057, к которой была приписана 12-я бригада оперативного назначения НГУ. В феврале 2023 года «Азов» был расширен и фактически заменил собой эту бригаду. Уже после возбуждения уголовного дела против Елманова и вынесения приговора ему, в апреле 2025 года, на базе 12-й бригады спецназначения «Азов» Национальной гвардии Украины было сформировано новое оперативно-тактическое объединение — 1-й корпус «Азов».

Таким образом, «Азов» — это воинское формирование, которое финансируется из бюджета государства, подчиняется единому командованию и выполняет общие с Вооружёнными силами Украины боевые цели и задачи. Всё это не отрицается российскими правоохранительными органами и судами и прямо указывается в известных нам обвинительных заключениях и приговорах по делам против военнослужащих, проходивших службу в этом подразделении, или другим делам, связанным с «Азовом». Так, например, в материалах уголовного дела жителя Новосибирска Ильи Бабурина, обвиняемого в участии в этом формировании, имеется копия сообщения Главного управления Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации от 27 апреля 2023 года, согласно которому «полк специального назначения “Азов” в составе национальной гвардии Министерства внутренних дел Украины является вооружённым формированием, непосредственно противостоящим Вооружённым Силам Российской Федерации в зоне боевых действий при проведении специальной военной операции по демилитаризации и денацификации Украины». 

Следует отметить, что на начальном этапе существования «Азова» (в 2014–2015 годах) в его рядах было немало выходцев из националистических организаций, кроме того, в тот период к «Азову» примкнули и иностранные добровольцы, в т.ч. российские неонацисты. Однако в последние годы и на настоящий момент «Азов» гораздо менее политизирован, он в целом превратился в ординарное подразделение, подчиняющееся воинскому уставу и полностью интегрированное в структуру Национальной Гвардии Украины. Лица, проходившие в нём воинскую службу по контракту либо работавшие в качестве вольнонаёмных служащих, являются, таким образом, обычными военнослужащими, которые в ситуации вооружённого конфликта имеют статус комбатантов и пользуются при попадании в плен всеми соответствующими правами.

«Украинское военизированное националистическое движение «Азов» (батальон «Азов», полк «Азов»)» включено под указанным наименованием в единый федеральный список организаций, признанных в соответствии с законодательством РФ террористическими на основании решения Верховного суда РФ от 2 августа 2022 года, вступившего в законную силу 10 сентября 2022 года. Мы считаем это решение недостаточно обоснованным и законным как по процессуальным, так и по материальным (содержательным) основаниям.

Решение было принято за одно заседание, прошедшее в частично закрытом режиме. Судом была оглашена резолютивная часть решения: «Признать украинское военизированное националистическое объединение «Азов» (другие используемые наименования — батальон «Азов», полк «Азов») террористической организацией и запретить её деятельность на территории РФ». Также для представителей СМИ была организована трансляция части выступлений экспертов с обоснованием необходимости признания «Азова» террористической организацией. Из этих выступлений, а также из заявления ВС РФ можно сделать вывод о том, что в основу решения были положены свидетельства о нарушении прав мирных жителей в 2014–2015 годах со стороны отдельных представителей «Азова» на территории так называемой ДНР. На наш взгляд, даже если подобные нарушения или военные преступления имели место, их совершение отдельными представителями формирования не даёт оснований для признания целой структуры террористической, тем более с учётом того, что за прошедшее с тех пор время «Азов» подвергался неоднократной реорганизации и как юридически, так и фактически является уже иным подразделением.

Заседание по делу проходило частично в закрытом режиме, а решение суда не было опубликовано полностью. При этом оно обладает всеми ключевыми характеристиками нормативно-правового акта и, следовательно, должно быть доступно для ознакомления, исходя из следующих обстоятельств.

Согласно п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25 декабря 2018 года № 50, нормативный правовой акт должен обладать следующими признаками:

1. Быть изданным в установленном порядке уполномоченным органом государственной власти.
2. Содержать правовые нормы (правила поведения), обязательные для неопределённого круга лиц.
3. Быть рассчитанным на неоднократное применение.
4. Быть направленным на урегулирование общественных отношений или изменение (или прекращение) существующих правоотношений.

Указанное решение было вынесено судом, уполномоченным на принятие таких актов. Хотя оно принималось в отношении конкретной организации, последствия его вступления в законную силу затрагивают права, свободы и обязанности неопределённого круга лиц, поскольку на основании этого судебного решения возможно привлечение к уголовной ответственности по различным статьям Уголовного кодекса РФ, в том числе и ч. 2 ст. 205.5 УК РФ, которая вменяется Елманову. Признание «Азова» террористической организацией влечёт за собой постоянный запрет на осуществление его деятельности как минимум на территории РФ (а сложившаяся правоприменительная практика распространяет этот запрет и за её пределы) и сотрудничество с ним для неопределённого круга лиц. Такой запрет имеет своей целью прекращение и предотвращение любых общественных отношений, связанных с деятельностью «Азова». Это судебное решение уже неоднократно применялось для уголовного преследования лиц по различным статьям УК РФ в связи с обвинениями в сотрудничестве в той или иной форме с «Азовом».

Отсутствие публикации этого решения Верховного Суда и его использование для уголовного преследования по делам третьих лиц представляется нам противоречащим ч. 3 ст. 15 Конституции РФ, согласно которой «любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения». 

Объявление «Азова» террористической организацией на территории России, направленное, очевидно, в первую очередь на показательные процессы над украинскими военными, стало основанием для обвинения России многими экспертами в нарушении положений Женевской конвенции от 12 августа 1949 года об обращении с военнопленными. Объявление одного из воинских подразделений противника террористической организацией или террористическим сообществом может послужить основанием для преследования комбатантов за сам факт участия в вооружённом конфликте на одной из сторон, а именно — за выполнение их воинского долга и вооружённое сопротивление агрессору. 

В частности, тревогу по поводу объявления «Азова» террористической организацией выразило Управление Верховного комиссара ООН по правам человека. Как подчеркнула его представительница Равина Шамдасани, лица, имеющие статус военнопленного, обладают иммунитетом и не могут быть привлечены к ответственности за участие в военных действиях в ходе вооружённого конфликта.

Как указывает ст. 4 названной Женевской Конвенции, в первую очередь «военнопленным, по смыслу настоящей Конвенции, является попавший во власть неприятеля личный состав вооружённых сил стороны, находящейся в конфликте».

Тем самым, нет никаких оснований для объявления этого официального воинского подразделения Украины, действующего на её территории, ни террористической организацией, ни террористическим сообществом.

Более того, на невозможность квалификации действий участников вооружённого конфликта на основании антитеррористических норм указывают, например, несколько международных договоров, направленных на борьбу с терроризмом, которые ратифицировала Российская Федерация. Так, они прямо утверждают: «Действия вооружённых сил во время вооружённого конфликта, как эти термины понимаются в международном гуманитарном праве, которые регулируются этим правом, не регулируются настоящей Конвенцией, как и не регулируются ею действия, предпринимаемые вооружёнными силами государства в целях осуществления их официальных функций, поскольку они регулируются другими нормами международного права». Подобные положения закреплены, например, в Конвенции о борьбе с финансированием терроризма 1999 года (ст. 21), Конвенции о борьбе с бомбовым терроризмом 1997 года (ст. 19) и Конвенции о борьбе с актами ядерного терроризма 2005 года (ст. 4). 

Тем самым эти договоры исключают квалификацию действий личного состава сторон конфликта, осуществляемых в рамках этого конфликта, на основании норм по борьбе с терроризмом. Такие действия должны быть оценены в соответствии с международным гуманитарным правом, которое, в свою очередь, не подразумевает ответственность лишь за обычное участие в боевых действиях.

Стоит также подчеркнуть, что обвинение Елманова по статье о приготовлении к участию в деятельности террористической организации противоречит проанализированному выше обвинению в приготовлении к госизмене. 

Ст. 275 УК РФ предусматривает ответственность за переход на противоположную сторону вооружённого конфликта, которая в соответствии с международным гуманитарным правом является легитимным участником такого конфликта и, как было обосновано выше, не может квалифицироваться как террористическая организация. В то же время, состав ч. 2 ст. 205.5 УК РФ предусматривает участие именно в деятельности террористической организации.

Если обвинение считает «Азов» террористической организацией и квалифицирует действия Елманова как приготовление к участию в ней (ч. 1 ст. 30, ч. 2 ст. 205.5 УК РФ), то квалифицировать те же действия как приготовление к «переходу на сторону противника» (ч. 1 ст. 30, ст. 275 УК РФ) нельзя. И наоборот, если ему вменено приготовление к «переходу на сторону противника», значит, «Азов» рассматривается обвинением не как террористическая организация, а как часть вооружённых сил Украины. Таким образом, одновременная квалификация этого деяния в соответствии с ч. 2 ст. 205.5 УК РФ и ст. 275 УК РФ невозможна.

Другие обстоятельства

Сам факт наличия у Павла Елманова реального намерения не только принять участие в боевых действиях на стороне Украины, но и даже просто покинуть Россию, вызывает большие сомнения, которые должны толковаться в пользу обвиняемого.

Для доказывания намерения перехода на сторону противника органы ФСБ, как правило, используют сообщения и переписку, обнаруженные в мобильных устройствах обвиняемых. Однако следует понимать, что подобная переписка с друзьями и знакомыми, военнослужащими ВСУ или НГУ не может служить однозначным доказательством того, что задержанный намеревался участвовать в военных действиях на стороне ВСУ или НГУ. Наличие в переписке вопросов о возможности принятия участия в военных действиях тоже совершенно не обязательно свидетельствуют о том, что наводящий такие справки непременно примет в них участие в ближайшем или отдалённом будущем. Такие вопросы могут задаваться, а утверждения могут делаться из интереса, из бравады либо ещё по каким-либо причинам. С момента, когда по мнению суда, Елманов начал реализовывать свой замысел на участие в военных действиях на стороне НГУ до момента его задержания прошло более полугода, и за весь этот период он не предпринял попытки покинуть пределы ни Российской Федерации, ни даже Московского региона. 

Также не могут служить однозначным доказательством намерения принять участие в боевых действиях изъятые у Павла Елманова предметы, которые, по мнению правоохранителей, он приобрёл для участия в боевых действиях. Эти предметы также могли приобретаться из бравады, желания самоутвердиться. Стоить учесть и личностные психологические особенности Елманова, его психическое заболевание. Характерный момент, демонстрирующий склонность Елманова к браваде, содержится в приговоре суда: «в ходе осмотра публичного канала “Dark…” интернет-мессенджера “Телеграм”, обнаружены текстовые материалы, опубликованные, в том числе, пользователем “Паша” и аккаунтом “@Trenbolone…”: в 12 часов 48 минут 21 сентября 2022 г. Пользователь “Seitar…” скинул в чат ссылку, в которой находилось сообщение, пересланное из канала Службы безопасности Украины, с контактными номерами украинской организации, отметил “Пашу” и написал ему сообщение: “держи контакты СБУ)”, на что “Паша” в 12 часов 48 минут 21 сентября 2022 г. ответил: “У меня давно с ними связь)”, “И получше, чем это”. При этом приговор не содержит каких-либо сведений, что Елманов действительно имел какие-либо контакты с СБУ. Отдельно стоит обратить внимание на приобретение символики батальона «Азов», с которой Елманов, по мнению обвинения и суда, должен был пересекать границу. И хотя в приговоре суда говорится, что «индивидуально-психологические особенности Елманова нашли отражение в поведении в период инкриминируемых деяний», данные сомнения очевидно не были истолкованы в пользу Елманова. Стоит отметить также, что носители информации и прочие предметы, ссылками на которые суд обосновывает вину Елманова, были получены в результате незаконного обыска, что фактически делает их недопустимыми доказательствами. Эти обстоятельства ставят под сомнение вынесенный приговор в целом.

В пользу искусственности характера обвинений в отношении Елманова говорит также и история административного ареста, предшествовавшего его задержанию в связи с этими обвинениями. Эта практика получила название «карусельных арестов» и используется правоохранительными органами как альтернатива заключению под стражу в СИЗО в том случае, когда на человека ещё не заведено уголовное дело — в отношении находящегося в активной оперативной разработке и де-факто подозреваемого лица фабрикуют несколько дел об административных правонарушениях подряд и на этом основании удерживают его в спецприёмнике. В последние годы такой метод активно используется в преследованиях по политическим делам. Адвокат правозащитного проекта «Первый отдел» Евгений Смирнов считает, что у «карусели» арестов могут быть разные цели. Одна из них — склонить к признательным показаниям. Вторая — «зафиксировать человека» и потянуть время до того момента, когда будет собрано достаточно фактуры для возбуждения уголовного дела. Административный арест в этом случае очень удобен: силовики имеют право изымать у «подозреваемого» телефон, проводить осмотр жилья (по факту — обыск) и «опрашивать» самого человека и его близких. «То есть они готовятся к уголовному делу и одновременно давят на человека, стараются сломить волю», — говорит Смирнов.

Известны случаи применения «карусельных арестов» в отношении Александра Крайчика, Ление Умеровой, Николая Онука и многих других. Это только единичные примеры из практики, которая получает всё более широкое распространение. 

Хотя в данном случае речь идёт всего лишь об одном административном аресте, а не о «карусели», есть все основания полагать, что правоохранители использовали время отбывания Елмановым этого ареста для того, чтобы изучить содержание его телефона и компьютера, собрать иную доказательную базу и даже получить признательные показания самого обвиняемого. 

Наконец, само первоначальное внимание правоохранительных органов к Елманову может быть связано с его антивоенной позицией, которую он высказывал не только в Интернете. Например, Елманов в октябре 2022 года вступил в конфликт с коллегами (в это время он работал грузчиком в ООО «Группа компаний “Ира-Пром”») по поводу взрыва Крымского моста. Возможно, этот конфликт послужил причиной увольнения Елманова.

Обвинение по ч. 2 ст. 205.2 УК РФ («Публичное оправдание терроризма в сети “Интернет”»)

Известно, что ст. 205.2 УК РФ зачастую используется властью не для предотвращения общественно опасных последствий высказываний, а для наказания инакомыслящих и лишения их возможности выражать свою точку зрения, отличную от официальной. Преступление по данной статье считается совершённым с момента высказывания. При этом не рассматривается, побудила ли публикация кого-то к реальным действиям, были ли последствия, хотя это должно учитываться при рассмотрении такого рода уголовных дел.

Павла Елманова обвинили в публичном оправдании терроризма в Интернете за голосовой комментарий в чате Telegram по поводу взрыва Крымского моста. Насколько можно судить из приговора, речь в нём шла об обоснованности действий Украины по разрушению моста, т.к. он использовался в том числе в целях военного снабжения. Квалификация действий Елманова как «публичного оправдания терроризма» представляется нам несостоятельной.

Крымский мост, соединяющий территорию России с Крымом, открыли в мае 2018 года, он стал самым масштабным проектом РФ на аннексированном полуострове. Мост также важен для поставок живой силы, техники и вооружений для боевых действий в Украине. В октябре 2022 года и июле 2023 года на мосту произошли взрывы, унесшие жизни семи человек. После обоих случаев СК возбудил уголовные дела о теракте, по подозрению в причастности к первому взрыву были арестованы восемь граждан России, Украины и Армении. Впоследствии в СБУ признали причастность к обеим операциям. 9 июля 2023 года заместитель главы Минобороны Украины Анна Маляр также упомянула нанесение удара по Крымскому мосту в октябре 2022 года: «273 дня как мы нанесли первый удар по Крымскому мосту, чтобы нарушить россиянам логистику».

После взрывов российские силовики начали в большом количестве возбуждать уголовные дела об оправдании терроризма против тех, кто высказывался о случившемся, прежде всего в соцсетях.

В соответствии с Примечанием 1 к ст. 205.2 УК РФ, «под публичным оправданием терроризма понимается публичное заявление о признании идеологии и практики терроризма правильными, нуждающимися в поддержке и подражании». Как указано в п. 1 ст. 3 Федерального закона «О противодействии терроризму», «под идеологией и практикой терроризма понимается идеология насилия и практика воздействия на принятие решения органами государственной власти, органами местного самоуправления или международными организациями, связанные с устрашением населения и (или) иными формами противоправных, насильственных действий».

Прежде всего, как бы ни квалифицировали подрывы моста российские власти, следует рассматривать эти события в контексте военных действий, начавшихся после нападения России на Украину. Крымский мост является объектом транспортной инфраструктуры и при этом играет большую роль в снабжении российской армии, ведущей агрессивную войну против Украины. Атака на него, как следует из вышеприведённой цитаты заместителя министра обороны Украины, была осуществлена именно с целью нарушения логистики и подрыва обороноспособности РФ. При этом, являясь так называемым объектом двойного назначения, он может рассматриваться с точки зрения международного гуманитарного права в качестве законной цели украинской атаки.

Норма 8 авторитетной компиляции норм Международного гуманитарного права, выполненной специалистами Международного Красного креста (МККК), указывает, что военные объекты — это такие объекты, которые «вносят эффективный вклад в военные действия, и полное или частичное разрушение, захват или нейтрализация которых при существующих в данный момент обстоятельствах даёт явное военное преимущество».

Кроме того, Крымский мост — это символ оккупации и аннексии Крыма, возведённый вопреки нормам международного права объект, соединяющий оккупированный полуостров с Россией.

В силу этих обстоятельств удары по мосту были в первую очередь эпизодом боевых действий, именно так они воспринимались в мире, и нет оснований рассматривать их как теракт. Соответственно и выражение в этом контексте в той или иной мере позитивного отношения к этому событию фактически является проявлением поддержки в отношении Украины, правомерно защищающейся от вооружённой агрессии, а не оправданием или одобрением терроризма. Помимо того, место взрыва на мосту находится в международно признанных территориальных водах Украины, что дополнительно ставит под сомнение обоснованность возбуждения в России уголовных дел, связанных с этими взрывами.

Таким образом, голосовое сообщение Елманова не было оправданием терроризма, оно представляло собой одобрение законных военных действий стороны, правомерно защищающейся от агрессии.

Обвинение по ч. 1 ст. 222 УК РФ («Незаконное хранение боеприпасов»)

Как уже говорилось выше, Елманов в ходе процесса признал, что хранил дома в качестве памятного сувенира о срочной службе три патрона калибра 9х18 мм и три патрона калибра 7,62х54 к автоматическому оружию, которые вынес из воинской части в 2013 году. Однако стоит ещё раз обратить внимание, что эти патроны были изъяты в рамках оперативно-розыскного мероприятия «Обследование жилого помещения». Это ОРМ осуществляется негласно и не предполагает изъятие каких-либо улик. Однако фактически вместо этого ОРМ был осуществлён обыск, и изъятые патроны в дальнейшем использовались как вещественные доказательства. Таким образом, данные улики являются недопустимыми доказательствами и не должны были рассматриваться в суде.

Из сказанного выше следует, что единственным доказательством вины в преступлении по ч. 1 ст. 222 УК РФ являются показания самого Елманова. При этом мы полагаем, что он мог их дать под давлением.

За хранение этого сувенира о службе в армии Елманову назначено наказание по ч. 1 ст. 222 УК РФ в виде 3 лет лишения свободы. Данная уголовная статья предполагает и другие виды наказания: ограничение свободы на срок до 3 лет, либо принудительные работы на срок до 4 лет, либо арест на срок до 6 месяцев, либо штраф в размере до 80 тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осуждённого за период до 3 месяцев либо без такового. В ситуации, когда количество хранимых боеприпасов столь невелико, предполагаемое хранение не направлено на совершение иных правонарушений, а доказательства по данному обвинению опираются только на показания самого Елманова, суд имел возможность назначить ему наказание, не связанное с лишением свободы, а назначенное наказание в виде 3 лет лишения свободы явно неадекватно общественной опасности предполагаемых действий Елманова. Кроме этого, к моменту написания данной справки — апрелю 2025 года Елманов отбыл уже большую часть из 3 лет лишения свободы, назначенных по данной статье, и мог бы претендовать на УДО.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал», продолжающий работу Программы поддержки политзаключённых Правозащитного центра «Мемориал», согласно международному руководству по определению понятия «политический заключённый», находит, что уголовное дело против Павла Елманова является политически мотивированным, направленным на недобровольное прекращение или изменение характера публичной деятельности критиков власти, а также устрашение общества в целом, т. е. упрочение и удержание власти субъектами властных полномочий, а лишение свободы было применено к нему в нарушение права на свободу выражения, на справедливое судебное разбирательство, иных прав и свобод, гарантированных Конституцией РФ и Международным пактом о гражданских и политических правах.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает Павла Елманова политическим заключённым и требует прекращения его уголовного преследования по ст. 275 УК РФ, ч. 2 ст. 205.5 УК РФ и ч. 2 ст. 205.2 УК РФ, а также повторного рассмотрения обвинения по ч. 1 ст. 222 УК РФ справедливым судом.

Признание человека политзаключённым не означает ни согласия проекта «Поддержка политзаключённых. Мемориал» с его взглядами и высказываниями, ни одобрения его высказываний или действий.

Адвокат — Байтурина Светлана Николаевна

Дата обновления справки: 28.05.2025 г.